«И были удары одного колокола гулки и бурны,
словно беспощадный вихрь ударил в набат, и, угрюмо грозя, взывал о пощаде.
И были удары другого колокола медленно долги,
подобно подземному, далекому гулу.
И были удары третьего колокола печальны,
как прощание звезды с небосклоном, но без жалобы миру.»

Я.Голосовкер «Сказание о Кентавре Хироне»

Герман Селиверстович Метелев. Этот художник пронес через все свое творчество миф и действительность. И уже трудно разобрать, где сказание, а где сама жизнь. Все переплелось. Как и само творчество. Жизнь черпает из мифа. Мифы рождаются из жизни.

Три удара колокола - живопись с ее неповторимым Метелевским ярким звучанием. Графика - как гармоничный мир тонов и линий. И вот теперь - скульптура. Оно неразделимо - это трио.

Все они черпаются из одного источника. А источник этот глубок и неисчерпаем. Источник человеческой мудрости. Мудрости, накопленной веками. Рожденной на заре человечества. Мифы и легенды, Библия - эти вечные вдохновители творцов.

С живописью и графикой лауреата премии Мосина, лауреата премии Губернатора 1998 года, знакомить не надо. Его работы можно было видеть на более чем тридцать всесоюзных и всероссийских художественных выставках, пяти международных выставках. Они хранятся в музеях и выставочных залах России и за рубежом, во всех художественных музеях Уральского региона. Но сегодня речь пойдет еще об одной грани творчество художника. Это пластические объемы, выполненные в технике холодной ковки из металла.

Что это? Откуда они взялись, эти образы? Что заставляет признанного мастера в живописи и графике брать металлическую проволоку и, зажав ее в тиски, прилагая немалые усилия, гнуть ее, сворачивать в спираль, ковать, придавать ей форму, а затем составлять из полученных фигур композиции, чтобы только на мгновение увидеть новую созданную вещь и сказать себе: да, этот образ передает мое настроение сейчас? И в следующий момент все изменится - ведь это не статичная скульптура, для молчаливого созерцания , это вещь, подвластная руке . Их можно (или, как говорит автор, нужно) брать руками, крутить, вертеть, сочленять между собой, создавая все новые и новые композиции.

Что же это за фигурки, как они возникли, и какую цель преследует автор, создавая их? А начались они с любви к вещам обыкновенным, живущим в загородном жилище, имеющем нехитрую, но незаменимую функцию — помогать человеку. Кочерга, совок для углей, затвор старых ворот-обыденные старые вещи, вечные труженики, несущие свой вклад в повседневность деревенских буден. Есть в них суровая простота и какое-то спокойное достоинство.

Поэтому первая созданная вещь - кованый подсвечник, 1997 г.

Две ноги, голова - металлический круг. Огонь. Две ноги... Голова...

Две ноги... Образ емкий. Две ноги. Так появилась вторая вещь — «Паломник». Образ путника, идущего по бесконечной дороге. Две ноги. И вот уже движение, характер. Арка.

Очень устойчивая конструкция. Полоска металла, согнутая в арку, и вот уже он в пути. Вечный путь. Говорят, что человека, внутри которого живет образ дороги,  ничто не сломит. Дорогу осилит  идущий...   Но

человеку нужен попутчик. И появился еще один, нет, одна... пара ног. Но что это - цитата из Библии. Опять, как в живописи (читай - опять, как в жизни), идут двое. Они отправляются в путь. Долгий путь. Эти двое изгнаны из Рая. Вот уже в который раз... Вечная тема, Вечный путь...

Дальше - больше. «Для меня теперь все равно, что делать - живопись, графику, скульптуры... Главное -создать образ, неважно какими средствами - все это одно и то же. Если удается сказать то, что хочешь - какая разница, какими словами...»

И так рождается третья композиция. Человек со своей повозкой. Опять дорога. Опять круг... Колесо...

Колесо. Круг. Шар. Символика колеса очень многозначна. Образ круга, как образ вечного движения, сопровождает автора всю его творческую жизнь. Как и в его ранних живописных работах - «Рабочее утро», «1941 год», «Кентавр и амазонка», так и в сегодняшней живописи - «Человек со своей телегой» - движение совершается по кругу. И этот образ повозки (в последнем взгляде «Лермонтов 1841 год»). И этот образ колеса («Автопортрет 1973 г.»). Все возвращается на круги своя...

И начинается действие. Игра. Театр. Иначе нельзя. И опять, как в детстве, мы играем. И опять, играя, забываем обо всем на свете, о внешнем мире. Создаем свой мир, свою реальность. И вдруг в этой реальности наш образ, наше второе «я» начинает жить своей жизнью (это нам уже знакомо) и выходит из подчинения. Нам остается только наблюдать за тем, как этот образ работает, преодолевает препятствия, покоряет вершину, падает и вновь взбирается вверх.

Это своеобразный спектакль, где Вы - действующее лицо и главный зритель. Это игра. И мы благодарны маленькому    металлическому    труженику,    почти    что одухотворенному - он есть суть наших стремлений -поражений и побед. Наигравшись, мы уходим, оставляя его на пьедестале, и в этот момент он перестает быть игрой, превращаясь в миниатюрную скульптуру, почти монументальную, несмотря на маленькие размеры. Такими мы их видим в выставочном зале. «Руками не трогать» -как приговор. И живой всадник остановился и замер, превратившись вдруг в памятник самому себе. А зрителю и невдомек, что он живой...

Оживает в руках художника и другой, пожалуй, самый любимый его персонаж - Кентавр. Правда, в металле он пока маленький.

Тот самый Хирон. Герой любимой книги — бессмертный кентавр Хирон - олицетворение слияния двух начал - Человека и Природы. Тот самый Кентавр, отраженный сотни раз в графике и живописи, меняет свой облик. Сейчас он исполнен в металле, не потерявший, однако, свою сущность, а наоборот, приобретший нечто большее - способность двигаться в пространстве.

И еще одна неизменная, вечная спутница всех земных, изобразительных и, литературных жизней -Женщина. Женщина как символ, потому что каждый персонаж этих игр - глубоко символичен. Женщина как олицетворение любви, попутчицы, вечного ожидания. «Женщина и Лодка» - мгновенно родившаяся композиция и цепь образов, связанных с этим сюжетом... «Женщина и Дракон». И опять галерея образов «красавиц и чудовищ» встает в памяти. И нам в который раз неважно, какими средствами автор добивается образного решения, мы видим результат - противоборство добра и зла, жизни и смерти, красоты и разрушительной силы.

Даная... Сколько об этом сказано, сколько написано. И вот еще одно решение - яркое и лаконичное. «Железо, медь, дерево...»   Но   вот   она   встала.   А   ложе,   на   котором возлежала, мгновенно трансформируется в голову быка-минотавра. Но это уже не Даная... Еще одно удивительное преображение, игра... Образ постоянно меняется. И вот в этом ощущении сиюминутности есть великое таинство, когда хочется повторять: «Остановись, мгновение!»